Читал Макаренко, знаменитую его "Педагогическую поэму" об опыте создания трудовой колонии имени Горького. Поразился в числе прочего вот какому эпизоду.
Сентябрь 1920 года. По Украине катится еще лихо Гражданской войны, Красная Армия готовится к штурму белогвардейского Крыма, а молодой еще учитель, ему едва за 30ть, получает в пользование пять кирпичных коробок под Полтавой и лесную поляну. Это бывшая колония для малолетних преступников. Местные селяне к тому моменту вынесли буквально все, что представляло хоть какую-то ценность: от мебели и дверей до фруктового сада. Из оборудования и персонала у нового заведующего только пожилой завхоз и две воспитательницы. Впрочем материальные обстоятельства – это еще полбеды. История приобретает гнетующий характер с появлением первых детей в колонии. “Дети" – это название формальное, настоящие беспризорники появятся позже, а пока это здоровые лбы по восемнадцати лет в галифе, щегольских сапогах и статьей за квартирный грабеж. Заведующего колонией они ни во что не ставят, регулярно практикуют гоп-стоп на ближайшей дороге вплоть до убийств и категорически отрицают науку педагогику вместе со всей человеческой культурой. Что в общем то и понятно. Голод, разруха, нищета.
Через три года у Антона Семеновича Макаренко образцовое хозяйство: регулярное шестиполье с первой сельскохозяйственной техникой, производство свинины английской породы, конюшня, сапожные и столярные мастерские, мельница, театр и даже цветники с аристократическими розами. Макаренко вообще можно рассматривать как серийного предпринимателя: начав с буряка он за неполные 15 лет дойдет до производства дальномерных фотоаппаратов. Но главное, конечно, люди: сотня колонистов всех возрастов и обоих полов, круто выведенных в нормальность и даже дальше – устремленных в будущее. Довлеющая идея в колонии – рабфак. Дети полдня работают, полдня учатся, чтобы выдержать экзамены на рабфак, а потом и в ВУЗы. Сделаться инженерами, врачами, летчиками – прорваться в область до того совершенно немыслемую для таких как они.
И вот день триумфа, день торжества. Первые шесть воспитанников уезжают на рабфак. В их числе и те первые ребята, когда-то уверенное делавшие воровскую карьеру. О чем думает Макаренко? Сердце его в смятении:
"Я думал о том, что жизнь моя каторжная и несправедливая. О том, что я положил лучший кусок жизни только для того, чтобы полдюжины «правонарушителей» могли поступить на рабфак, что на рабфаке в большом городе они подвергнутся новым влияниям, которыми я не могу управлять, кто его знает, чем все это кончится? Может быть, мой труд и моя жертва окажутся просто ненужным никому сгустком бесплодно израсходованной энергии?.."
Удивительно, что даже собрав столь очевидные сокровища, даже душа волевого и сильного человека не может убежать муки сомнения в своей призванности, горюет и мечется о скоротечности жизни, о неумолимой работе Кроноса, перетирающего в небытие всех нас.